Через некоторое время я действительно забываю про тот разговор, и отдаюсь новым впечатлениям. Мы обсуждаем ролики с забавными зверятами, делимся мечтами и удивительно совпадаем во многом.

Я иногда замираю от того, как чётко и точно движутся наши мысли. Начинаю фразу, а Женя заканчивает. Тянусь ввести название, а он уже стучит пальцем по экрану. Это похоже на чудо!

Если честно, я замечаю время, но не хочу уходить и изо всех сил стараюсь продлить нашу встречу. Женя тоже не замечает или тоже делает вид, и хмурится появлению на экране телефона имени моего брата.

Слышу, что Илья недоволен и спешу посетить укромный уголок перед выходом. Ухожу и жду у двери, пока предыдущая девушка освободит уборную. Она задерживает меня и я начинаю нервничать, а когда появляется не одна, моё щёки приобретают свекольный оттенок! В туалете кафе с парнем… Боже! Мир сошёл с ума!

И я бы могла бы представить, что ей просто нужна была помощь, если бы не помятая одежда и следы помады на мужской шее.

Забыв, зачем сюда рвалась, умываюсь холодной водой, а потом брезгливо вытираю руки. О нет, я не ханжа и достаточно взрослая, чтобы понимать потребности и несдержанность пар, но меня коробит унитаз, забрызганная раковина…

Уф! Выдохнув, почти бегом возвращаюсь к Жене и торможу пятками, потому что с другой стороны и с большей скоростью, чем моя, к нему бросается незнакомая девушка.

Я натягиваю улыбку и уже готовлюсь сказать «привет» Жениной знакомой (а в том, что они знакомы, сомнений нет!), но с губ срывается только слабый выдох. Девушка, в отличие от меня, не притормаживает. Она виснет у Каминского на шее и присасывается к его губам…

***

Первое время он ничего не говорит, а лишь помогает подняться, даёт стакан с водой, который приносит добрая официантка, и вытирает продолжающие катиться слёзы.

Это по инерции и мне хочется озвучить, что я не истеричная особа и готова к диалогу, просто…

Просто слишком много сегодня всего, я не справилась с таким объемом. Обычно эмоции в мою жизнь поступают очень дозированно: в клинике я закрыта для всех, дома только мама повышает голос, но к этому я привыкла.

И, Боже мой, как мне стыдно перед Евгением за свой вид! Он же… я пойму, если больше он не позвонит и не напишет. Проблемная девушка никому не интересна, а девушка-плакса тем более.

— Пожалуйста, — прошу, шмыгая носом, — отвези меня обратно. Или… я могу доехать на такси.

Я действительно думаю про такси, но снова вмешивается бесцеремонный парень. Кажется, он взял на себя роль разума.

— Ты ж таксистов заиками сделаешь, а парень твой с ума сойдет, если отпустит. Глупые вы, девки…

«Разум» качает головой и подтягивает к себе девушку, которая стоит рядом.

— Моя тоже, чуть что, сразу такси, домой одна. Дайте мужиком побыть, а? Мы ж для вас…

Машет рукой, а потом протягивает ладонь Жене. Они обмениваются рукопожатием, и мы незаметно остаемся одни. Нет, посетители не покинули кафе, просто разошлись за свои столики.

— Успокоилась?

Я киваю и первой следую к выходу. Женя что-то бросает персоналу, и догоняет меня у самой двери. Распахивает створки, и мы оказываемся на залитой солнцем улице.

Стою и дышу полной грудью, понемногу прогоняя всхлипы и дрожащий голос. Вроде бы плакала, больно было, а чувство странное. Я как будто очистилась.

— Я давно с ней расстался, — негромко начинает говорить Женя. — Очень давно. Как только стало известно, что не смогу играть, она начала психовать, срываться. А после обследования самоликвидировалась из моей жизни.

Разве так можно?

Поворачиваю голову и смотрю на зеленоглазого блондина. У меня есть объяснение, почему она хотела и хочет быть с ним, но нет ни одного оправдания её предательству.

Женя, он… Дело не во внешности и физических данных. Он глубокий и сложный человек. Умный, логичный… Он настоящий, отзывчивый. Он… я понимаю и чувствую его каждой клеточкой тела.

— Почему она так сделала?

— Не знаю. Думаю, Виола просто не понимает слова «нет». Для неё есть её «хочу» и больше ничего. Мне жаль, что она испортила наш день.

Не только она. Ещё моя мама, но Женя о ней тактично молчит. Только я помню.

— Я не буду скрываться, Облачко, слышишь? У меня есть ты. Только ты, и никого больше.

— Я верю, — беру его за руку. — Верю. Жень, мы же можем не рассказывать ничего Илье?

Блондин подносит к губам мои пальчики и целует их, а потом отрицательно качает головой.

29

POV Евгений

Облачко долго не успокаивается, разрывая мою душу каждой скатывающейся слезинкой. Но я рядом и готов принять на себя всю её боль. Если захочет ударить, закричать, я готов! А она просто плачет, беззвучно шевеля губами.

Стираю мокрые дорожки и обещаю себе, что это последние слезы разочарования на красивом лице. Пока я рядом, не допущу больше никаких огорчений! Поэтому спешу объясниться. Рассказываю урезанную версию отношений с Виолой, от которой моя впечатлительная девочка все равно дрожит.

Она так близко к сердцу принимает чужие переживания…

Я не рассказывал, каким ударом оказалось предательство бывшей, но она будто читает между строк.

Любви не было, мы просто были вместе, но одного поступка хватило, чтобы открыть глаза на её пустоту.

Женечка просит не рассказывать о произошедшем брату, и будь на её месте кто-то другой, я бы согласился. Но Облачко есть Облачко и за её состоянием необходим строгий контроль, поэтому я обязательно расскажу Светлову про кафе и про… Да, я решил, что про звонок матери тоже стоит рассказать.

Женя расстроилась, а ей следует избегать любого негатива. Думаю, в силах Ильи Викторовича установить рамки и ограничить сестру от выкидонов ненормальной мадам. Даже то, что она мать… Чёрт, да особенно то, что она мать…

Короче, с ней надо что-то делать. Интуиция подсказывает, что такие звонки происходят нередко.

К клинике едем медленно. Я сознательно выбираю самый длинный маршрут, чтобы подольше побыть рядом. Никто не мешает завтра приехать и увидеться на территории, но там мы не одни, а мне хочется вдвоем, чтобы иметь возможность коснуться гладких волос, прикоснуться к розовым губам, провести по нежной щеке.

Наваждение, но я буквально растворяюсь в Женечке!

Не могу отказать себе в малости и включаю поворотник, чтобы снова съехать на обочину. Останавливаю тачку и тянусь к своей девочке за порцией ласки. Чтобы быть сильным, мне нужна хотя бы её улыбка, которую Женя мне дарит, стоит обхватить ладонями любимое лицо. Сердце переполняет нежность, однако я не отпустил полностью негатив, нарушивший наш день.

— Жееееень, — шепчут розовые губы, которые я опаляю дыханием, — Илья ждёт.

— Пять минут, ладно? И поедем к твоему брату.

Трачу отведенное время с умом. Или, если сказать точнее, без ума. Обнимаю Облачко и только в самом конце, перед тем как тронуться, целую.

— Вот теперь можем ехать. Мы же увидимся завтра?

— А ты хочешь?

Странный вопрос! Я и сегодня бы не уезжал!

— Конечно! Напиши, когда будет время, и я прилечу. Договорились?

Дожидаюсь обещания, и только после этого открываю свою дверь. Помогаю выбраться Жене, провожаю её до лифта. Дальше она поднимется на отделение, а меня уже ждёт Светлов.

— Может, не будешь…

— Я должен, ладно? Ты много плакала, Илья наверняка захочет проверить твоё состояние. Так лучше для тебя, маленькая.

Впервые называю Облачко так, и, кажется, ей нравится. Она в сравнении со мной реально малышка.

— Я позвоню, — шепчу и чмокаю через маску, как когда-то.

Женечка скрывается в лифтовой кабине, а я решаю дать себе нагрузку и поднимаюсь по лестнице пешком. Одышки нет, пульс не сбит, чему я рад. Как советовал Илья, ввожу силовые и кардио постепенно и дозированно. Хочется больше, но мне нельзя навредить себе и слечь. Не из-за жалости к собственному телу, а из-за ответственности перед любимой девушкой. Кто будет её радовать и защищать, если я снова попаду на больничную койку? В эту клинику меня уже точно не поселят.